Пока есть ноги, дорога не кончается. Пока есть попа, с ней что-то приключается.
Хочется выплеснуть возвышенно-романтическое умиротворение, привезенное из ночной предновогодней Тулы, утопающей в свежем белоснежном крошеве маленькой сказки, но слова не находятся.
Зато о человеческом коварстве – бесконечно! Ибо кем надо быть, чтобы такие гадости делать?! Как надо ненавидеть собственного секретаря, чтобы притащить в кабинет восемь странного (и уже потому весьма загадочного) вида явно-не-пустых рамок, положить их молча на видное место и уйти на два часа. Естественно, я бросила на содержимое взгляд, когда мимо проходила…
Сижу теперь в углу, пью какао и уговариваю себя перестать трястись.
Ну, бабочки.
Ну, дохлые.
Ну, восемь.
Ну, в родном кабинете.
Ну, пролежат они тут фиг знает сколько.
Ну, ходить мне мимо них по сорок раз на дню.
Ну…
БЛИН!!! УБЕРИТЕ ЭТУ МЕРЗОСТЬ!!!
Зато о человеческом коварстве – бесконечно! Ибо кем надо быть, чтобы такие гадости делать?! Как надо ненавидеть собственного секретаря, чтобы притащить в кабинет восемь странного (и уже потому весьма загадочного) вида явно-не-пустых рамок, положить их молча на видное место и уйти на два часа. Естественно, я бросила на содержимое взгляд, когда мимо проходила…
Сижу теперь в углу, пью какао и уговариваю себя перестать трястись.
Ну, бабочки.
Ну, дохлые.
Ну, восемь.
Ну, в родном кабинете.
Ну, пролежат они тут фиг знает сколько.
Ну, ходить мне мимо них по сорок раз на дню.
Ну…
БЛИН!!! УБЕРИТЕ ЭТУ МЕРЗОСТЬ!!!
двуликий>, у них красивые крылья. Их здорово копировать, как и осенние листики. По крайней мере, так искренне считают все те, кто не падает от бабочек в обморок.